Send message to Author

Paper short abstract:

This paper examines the history of ordinary Russians in Tashkent by examining the petitions and complaints they submitted in the period between 1876 and 1916.

Paper long abstract:

Undertaking research is about the life of common Russians in Tashkent, the influence of practices constituting some part of life of Russians in that city. After conquering the Tashkent in 1865 by Russian imperial army it was divided in Russian part of the city (initially consisted of military people and their families, functionaries that afterwards was inhabited by Russian peasants of inner Russia) and a core population.

Analysis of people’s complaints and requests assumes the focus on rules and prescription of Tashkent’s officialdom characterized by economic shortages and security constrains. Postcolonialism’s key thesis like dichotomy of colonizer and colonized, representation of imperial “selfness” in conquered lands (as military and glorious procession in Russian part of Tashkent, with signified sense of cultural superiority before colonized majority). Stemming from above mentioned my hypothesis concern the probability of using postcolonial theory in terms of representation of ordinary life of “European people” that could partly be considered as subaltern. The research comprises the data of NAUz fund (The National archive of the republic of Uzbekistan)

На русском

Некоторые репрезентации повседневной жизни русских в колониальном Ташкенте. На примере их просьб и жалоб (1871-1916 гг.)

Предпринимаемое исследование касается жизни простых русских в Ташкенте, влияния практик, составляющих некоторую часть жизни русских в этом городе. После завоевания Ташкента в 1865 году русской императорской армией он был разделен на русскую часть города (первоначально состоявшую из военных и членов их семей, чиновников, которая впоследствии была заселена русскими крестьянами внутренней России) и основное население.

Анализ жалоб и просьб населения предполагает ориентацию на правила и предписания ташкентского чиновничества, характеризующегося экономическим дефицитом и ограничениями безопасности. Ключевой тезис постколониализма, как дихотомия колонизатора и колонизатора, репрезентация имперской «самости» на завоеванных землях (как воинское и славное шествие в русской части Ташкента, с выраженным чувством культурного превосходства перед колонизированным большинством). Вытекающая из вышеизложенного моя гипотеза касается вероятности использования постколониальной теории в плане представления обыденной жизни «европейского народа», который отчасти может считаться второстепенным. В основу исследования положены данные фонда НАУ (Национальный архив Республики Узбекистан).